Многочисленные воспитанники уважали «Папу» — как называли Школьникова в футбольном мире — за то, что никаких других мест, кроме первого, он не признавал…

За несколько лет до ухода в мир иной Ефим Григорьевич решил «завязать» с футболом, и какое-то время жил в США. Но оказалось, что настоящая любовь – особенно сильная и взаимная под именем «футбол» — не стареет, и Ефим Григорьевич вновь занял место на капитанском мостике родной черниговской «Десны»…

В начале июля в Черновцах проведен футбольный мемориал памяти выдающегося футбольного специалиста. Как сообщал «Колос», в начале июля в Черновцах проведен такой турнир с участием ветеранов черновицкой «Буковины», винницкой «Нивы», черниговской «Десны» и белорусского Гомеля. Интервью со Школьниковым для книги «Душа команды» — одно из последних на многотрудном, но славном пути футбольного Мастера, оставившего о себе добрую память в сердцах игроков и болельщиков…

— Ефим Григорьевич, что заставило Вас выехать на ПМЖ в Соединённые Штаты?

• Если честно, я и сам не знал, хочу ли остаться. Скорее всего, выехал, чтобы прийти в себя. Причина отъезда — моральная опустошённость, хотелось забыть о футболе и уехать — всё равно куда! Но отправлялся я в Штаты не на ПМЖ, а в гости к своей дочке – она живёт в небольшом городе в штате Нью-Джерси, недалеко от русскоязычного Бруклина. Алёнка у меня умница, отлично знает английский, она определилась в жизни, сумев закрепиться в Америке безо всяких связей. Растит мне внука. Славный малыш, — жаль только, что пока не видно тяги к футболу.

• Ну а Вам лично Америка «улыбнулась»? 

• Жизнь в эмиграции — не для меня. Во всяком случае, сейчас. В Америке есть всё, но нет нормального человеческого общения. Там, где живёт дочь, — вообще ни одного выходца из СССР, и неделями можешь не услышашь ни одного русского слова. Так можно и свой язык забыть, и английскому не научиться. И жильё в доме дочери, и пособие получал, есть бассейн, и сауна… Но я ни дня на месте не мог усидеть, всё «срывался» к товарищам — просто поговорить! Это состояние, когда лежишь ночами, и не можешь заснуть, а в голове одни вопросы — и нет ответов… Не спишь ночь напролет, но это не проходит, начинается депрессия. Раньше знал об этом понаслышке, считал – преувеличивают, а потом всё это на себе испытал. Многие действительно не выдерживают…

— Кроме 31 января, у Вас есть ещё один день рождения – 23 апреля 1989 года…

• После той страшной автокатастрофы удалось выжить чудом. Тогда мы РАФом ехали с «Буковиной» из Ровно в Тернополь. Водитель попался какой-то несерьёзный, болтливый. Беда случилась, когда он держал одной рукой руль, другой – переставлял кассету в магнитофоне. Врезавшись в несколько столбов, РАФ налетел на другую машину, и перевернулся… Травмы разной тяжести получили почти все, но мне «повезло» больше других — я вылетел из одной машины и попал под другую. Те, кто видел аварию, говорят, что у меня был только один шанс спастись, и, к счастью, я его поймал.

— Да уж, повезло…  

• Если учесть, что уже только сломанная головка тазобедренного сустава, вылетевшая вместе с артериями, грозила пожизненной инвалидностью, то я должен благодарить Бога. Представьте картину: я — под машиной, из угла рта струится кровь… Кое-кто из ребят, глядя на это, не выдержал, потерял сознание. Меня спасла выемка, оказавшаяся под автомобилем, — уровень земли оказался выше моего тела и принял на себя основную массу РАФа. Так что в чём-то был и фарт! Прошло почти 15 лет, но именно сейчас последствия автокатастрофы напоминают о себе особенно сильно. Сердце я себе уже почти «сделал», а сейчас вот всё больше о себе напоминает о себе нога… Но всё равно — слава Богу, что всё так обошлось!

— Известно, что вас в начале тренерской карьеры называли Кассиус Клей. Откуда это боксёрское прозвище у вас — внешне спокойного, даже  меланхоличного человека?

— Эта история началась с Кировограда, из-за гола, забитого хозяевами из офсайда черниговской «Десне», которую я тренировал тогда – и, кстати, тренирую сейчас. Офсайд был настолько явный, что не только мы, но и кировоградцы не могли допустить и мысли, что судья может его не заметить. Нападающий «Звезды» тоже остановился, но, так и не дождавшись свистка, закатил мяч в… пустые ворота – ведь перед этим наш вратарь из них просто ушёл. Когда рефери показал на центр, во мне, молодом и горячем, всё просто вскипело! Тут же делаю замену, подвожу игрока к кромке поля, — как раз к боковому судье. Даю наставления, и в это время, должно быть, сработал какой-то бессознательный рефлекс — как ущипну судью за руку! Для  «жертвы» всё было так внезапно, что бедный  лайнсмен, несмотря на боль, даже не успел отреагировать на этот шок — лишь глаза округлились. После этого «вопиющего случая» меня в федерации строго-настрого предупредили: ещё один такой «приём» — прощайся с футболом. А прозвище «Кассиус Клей» я получил после поединка в Стаханове в 1972-м году, и случай этот тоже связан с судейством. Забиваем чистый гол — арбитр не засчитывает. Наши игроки, как обычно бывает, обступив судью, стали разбираться, но вместо гола заработали… удаление Саши Бобарыко! Играем в меньшинстве, но забиваем ещё. Всё повторяется, и — второе удаление! А в самом конце игры судья нас добил — «засёк» пробежку нашего вратаря, якобы сделавшего при выбивании мяча больше положенных трёх шагов. Но это же формальность, — на такие мелочи никогда н обращали внимания не то что в первенстве страны, но и в международных матчах. Хозяева в пределах штрафной разыгрывают свободный удар, забивают нам гол, и игра была «сделана».

         —  И душа не выдержала…

• Ещё когда сидел на скамейке во время матча, почувствовал, что мне идти в судейскую комнату нельзя — сорвусь. Протокол оформить я попросил второго тренера, а сам пошёл успокаивать игроков. Захожу в раздевалку, ситуация — неуправляемая. Наш вратарь Киселёв, опытный вроде игрок, просто горит от «праведного гнева», и рвётся — со своим голым торсом! — восстановить справедливость в судейскую. Как могу, успокаиваю его, но каким-то образом наша «делегация» оказывается в судейской комнате. Представьте картину: я сдерживаю вратаря, а у меня самого на правой руке висит мой помощник Андрей Процко. Голкипера нашего сдержать-то я сумел, но вот другая моя рука в какой-то момент соскочила со скользкой нейлоновой курточки Процко… Получился сильнейший рычаг, и хук правой — прямо по физиономии судьи, и – нокаут!

— Чисто случайно, конечно… 

• Вот тогда ребята и дали мне прозвище Кассиус Клей — по имени самого знаменитого американского боксёра. Сейчас это смешно, а тогда, в самом начале моей тренерской работы, это вполне могло поставить крест на футболе. «Вопиющий случай» разбирали на самых футбольных верхах, дошло до заседания СТК в Москве. Всё закончилось хорошо лишь благодаря ходатайству республиканской федерации футбола, взявшей меня на поруки. Хотя если честно, «отмазываться» пришлось очень долго…

• Вы тренировали несколько украинских команд. О каких городах остались наилучшие воспоминания?

• О Виннице и Черновцах, где зрители «на ура» воспринимали и меня как тренера, и команды, которыми я руководил. По крайней мере, стадион всегда был забит до отказа, а посещаемость в футболе — самый объективный барометр. За четыре года с винницкой «Нивой» в 1983-86 годах мы выиграли медали всех достоинств, дважды доходили до 1/8 розыгрыша Кубка СССР. Не менее успешной была и работа с «Буковиной», — выбравшись из самых низов, мы победили в первенстве Украины, пробились в первую союзную лигу, долгое время там лидировали, и сумели войти в пятёрку лучших.

• Очень многие известные футболисты считают Вас своим наставником…

• Некоторые считают, что в первый свой приход в «Ниву» я пришёл «на всё готовенькое». Что ж, пусть так, но ведь потом мы находили игроков и делали команду сами. Кто до «Нивы» знал будущего олимпийского чемпиона 1988 года в Сеуле Вадима Тищенко, обладателя Кубка СССР Ивана Панчишина, игрока сборной СССР, покойного ныне Ивана Вишневского, любимца винницкой публики Ивана Паламара или Серёжу Шевченко, который побил все рекорды результативности? Тогда боялись их перехвалить, а сейчас бы называли футбольными «звёздами». Второй раз работал с «Нивой», когда она вылетела из высшей лиги. Мы за короткий период создали совершенно новый коллектив и вернулись в высшую лигу, где мы не только заняли место в десятке, но и дали большому футболу многих отличных игроков. В начале 90-х в «Ниве» раскрылись Косовский, Надуда, Нагорняк, Цыткин, Горшков – сегодня их имена знают все.

—        Часто говорят, что вот если бы этот игрок получал как на Западе, он бы так заиграл! Как, на ваш взгляд, зависит уровень получаемых футболистом дивидендов от его игрового уровня?

—        Материальный стимул в футболе ещё никто не отменял — так и должно быть! Профессия футболиста специфична, и заканчивается она внезапно. Сколько случаев, когда совсем ещё молодой игрок заканчивает карьеру совсем молодым — травма, а то и инвалидность. Например, наш Виталик Косовский, — ведь мог бы ещё в киевском «Динамо» играть и играть! Часто болезнь подкрадывается к игроку незаметно: после 5-6 сезонов начинаются необратимые процессы — отказывают почки, сердце. Футбол построен на больших нагрузках, от этого никуда не деться, и это своеобразная жертва, ведь при малых нагрузках – ничего не добьёшься. Этот труд должен быть хорошо оплачиваемым. Хорошо, что сейчас к этому относятся  серьёзнее, чем раньше.

— Некоторое время вы работали в Житомире…

— В «Полесье» звали много лет, но я тянул с ответом, поскольку был вариант вернуться в Винницу. В Житомире подобралась хорошая команда, были  проведены качественные сборы, и после этого мы просто отменно сыграли в первенстве. Но дальше сработало старое футбольное правило: когда создана добротная команда, тренер уже не нужен. Она пару лет ещё играет на старых запасах, а дальше… Всё повторяется — ищут очередного тренера, который готовит команду, находит игроков. На подготовку хорошего коллектива было потрачено много сил, и я ушёл в страшно подавленном состоянии… Мне хотелось уехать и забыть о том, как со мной поступили. Тогда и стал подумывать об отъезде за рубеж.

• Ефим Григорьевич, за океаном вспоминали о футбольной работе, которой отдана вся жизнь?

• Те прекрасные годы, забыть невозможно. Сколько воспоминаний о ребятах, о болельщиков, которые никогда не позволят останавливаться на достигнутом и заставляют всё время идти вперёд, а значит — чем-то удивлять. Это правильно, потому что таков не только футбол, но и сама жизнь. Признаюсь, я человек по природе своей довольно наивный, несмотря на возраст. Даже в Америке собирал газеты, «залазил» в Интернет товарища — смотрел каждый тур. Наверное, если бы вы сейчас меня видели, то не смогли бы сдержать улыбку. Когда речь заходит о Виннице, я весь загораюсь, хотя считается, что после приглашения нужно сделать паузу, потому что, когда сам просишь, работается трудно… Самое главное, я чувствую, что мог бы ещё что-то сделать, хотя кто-то, видимо, уже поспешил меня списать. Год назад в Америке я «подремонтировал» сердце, и готов работать «по новой». Думаю, что списывать меня ещё рановато, и я смог бы сделать ещё много интересного.

— Вы прошли очень непростой путь в футболе, но всегда считались «везунчиком». И все же, не возникло ли сожаление, что не удалось поработать с элитной командой?

— Ни один тренер не откажется от интересной работы, тем более в элитном клубе. Но обделенным себя не считаю ни в коем случае. Винница — футбольный город. Здесь такие люди работали, такие мастера играли! То же могу оказать о Черновцах. Попасть в такие команды — большое счастье и большая ответственность. Так что в футболе моя жизнь удалась на сто процентов!

…Когда команда Школьникева обыгрывала конкурентов одного за другим, ему ставили в вину в числе иных грехов стремление добиться необходимого результата любыми средствами. Вначале ему оставляли единственный выбор — доказать свою «профпригодность» победами. Но со временем лишили и этой возможности. Известно ведь — всяк мнит себя стратегом со стороны. Когда появляется «прецедент Школьникова», хором раздаются критические высказывания с конструктивной ли точки зрения, или — гораздо чаще — без оной. Но вот уходит личность — и все затихает на время в благостном умиротворении, вспоминая — «я ж говорил!», и все встает на свои правильные места. Тишина. Потянуло болотным духом. Со временем спохватываются — где результат, где зритель? А эхо «правильных» и «убедительных» высказываний еще долго витает над безликим и пустынным стадионом, который знал радость больших побед любимой команды…

Станислав МИХРОВСКИЙ